На Сахалине закрыли фестиваль «На островах чудес»

Слезы, грусть, платочков взмахи,

Поцелуи, охи, ахи.

Расставаться очень жаль.

Значит, кончен фестиваль.

«Ширится, растет заболевание…»

Огненные языки света плясали на экране, выписывая названия 20 театров из 9 стран. Ни один театр земного шара в здравом уме и трезвой памяти не отказывается от возможности дойти до края России. А сам фестиваль добрался до севера острова, набрал высоту (благодаря Театру на ходулях из Евпатории), соединил Охотское море с Балтийским, Японским и Черным. Он приглашает лучших друзей, по совместительству — лучших по профессии, иных не по разу, но умудрился ни за что не повториться. Круг этот ширится с каждым годом, и все затруднительнее вмещать искомое в строчки афиши, по три раза на дню — новые имена и названия. Хозяева, не отвлекаясь от традиций гостеприимства, с плюшкинской точностью все подсчитали. В том числе и широту набранного общественного резонанса, которому тысячи километров не преграда: 160 раз 14 региональных СМИ помянули незлым, тихим словом Сахалин из‐за шабаша этих буйных кукольников, примиряющих нас с буднями, возносящих над проблемами и дарующих свет в тоннеле. И больше 7 тысяч интернет‐пользователей России не могли уснуть без новостей о фестивале лучших творцов иллюзий, что десять дней проливались, подобно солнечному свету сквозь пальцы, в зрительские сердца от «3 до 103».

Сахалинские зрители отлично провели время в компании принцесс, поросят, черепах, вампиров, убийц и других достойных членов общества. Фестивальные качели размахнулись от высокой поэзии до розыгрыша, от средневековья человеческого сознания до простодушной «ложь, да в ней намек». У него даже было собственное пронзительное «Счастье» нижегородского розлива, что в жизни встречается пореже трагедий и сказок, по поводу которого простые зрители хлюпали в платки, а такой сложный, как профессор Варшавской театральной академии Марек Вашкель, сказал: как хорошо, что я его не пропустил, этот голос новой генерации.

Фестивальный калейдоскоп складывался из многих пазлов: из океанского запаха и снегольда под ногами; из азарта сахалинской театралки, которая потратила пятизначную сумму на билеты, чтобы посмотреть все без исключения спектакли; из глубоких мыслей малыша в преддверии «Мухиной свадьбы» московского театра «ТриЛика» («на ком же женится муха? на саранче? на медведке?»); из выдоха‐восторга после грандиозной «Трагедии о Макбете» из Гродно — «снова верю, что театр жив»…

Хозяева оттягивали неизбежный финал как могли: говорили о любви («не уходи, побудь со мною»), дарили гостям дипломы с фигуркой куклы на долгую память. Гости платили той же монетой и даже лучше — милой куклой‐ангелом, чтобы мир дому сему был на долгие века, или глазастой лягушкой (после восхождения на останец Лягушку, пока стоит), видимо, для стимулирования дальних путешествий. Тем более что белорусы присовокупили к ангелу приглашение на гастроли в Гродно в 2018 году. Поглядев на гродненцев, Ивановский театр кукол изъявил желание видеть сахалинских кукольников на своем фестивале «Муравейник». Глядя на ивановских, не отмолчались рязанцы: Сахалинский театр кукол пригласили на фестиваль «Рязанские смотрины» (2019). Рязанским вторили эстонцы — сахалинцев хотели бы видеть и в Таллинне, глядишь, и там возродится собственный фестиваль кукольных театров…

«А на прощанье вам скажу…»

Кажется, им никогда не бывает много сцены. Для них театр кукол — открытая форма жизни, они рушат в клочья стереотип завистников, что в кукольники идут провалившиеся на драму (а если и туда не свезло, то дорога только в театральные критики). Несколько листочков театрального капустника были свернуты на скорую, но профессионально шкодливую руку. Особенно преуспели кукольники из Иваново, посвятившие самопальный комикс фестивалю-2017 в уникальной технике «пляшущие человечки». Фестиваль войдет в историю искусства с примелькавшейся почище шляпы Боярского тюбетейкой Марека Вашкеля, буйными локонами театрального критика Марины Тимашевой, скелетами рыбок, крабов и янтарными крохами на сахалинском берегу. Хоровая кукбригада чуть не вышибла слезу театрального интерсообщества, исполнив на трех языках — русском, эстонском и японском — «Рябинушку». Правда, переводчица Хироко Мия на полном серьезе уверяла, что про тонкую, хлипкую рябинку — песня чисто японская, потому как в России все больше, шире и масштабнее. Это да, согласились все, глядя на Валерия Шадского, худрука Рязанского театра кукол. Его упросили спеть голосом купца Паратова страдательный архангельский романс типа «Мы на лодочке катались». Но в отличие от героя (ш)адского романса, оставшегося «без весла и без штанов», гости уезжали с Сахалина без хорошего кусочка сердца.

— Обещаем вам невыносимую жизнь, ведь вам обязательно захочется вернуться на Сахалин, — в качестве последнего «прости» на дорожку ласково послала дорогим гостям исполнительный директор фестиваля Антонина Добролюбова.

«Друзьям — все, остальным — закон»

С драматического цеха гостей в прощальном зале в принципе не было. А остальные, конечно, разделили закон жизни, формулу любви и символ веры, который сложили многоталантливые кукольники из Иваново:

Знает каждый малышок,

Знает каждый кроха:

Театр кукол — хорошо,

А не кукол — плохо.

Следующий международный фестиваль театров кукол «На островах чудес» будет пятым. Небольшой, но приятный юбилей, к которому сахалинские кукольники начнут готовиться уже послепослезавтра.

Марина Ильина

Источник: сайт Сахалинского театра кукол